«Театрал» май 2015
В «Звездном вечере» в Киноклубе «Эльдар» приняла участие лауреат премии «Звезда Театрала» актриса Екатерина Гусева. В интервью она поделилась своими представлениями о том, что в искусстве дозволено, а что нет.
– Екатерина, вопреки чему приходится существовать театру сегодня, в условиях кризиса экономического, кризиса культурных ценностей и надвигающейся цензуры?
– Мне это понятие незнакомо. На моем актерском пути ничего «вопреки» театру не случалось. И цензура меня как-то обошла стороной… Я ведь в «Гоголь-Центре» не играла, с Константином Богомоловым не работала – подобный театр меня не коснулся. В Театре имени Моссовета на сцене матом не ругаются, поэтому я не знаю, что такое цензура. Например, в этом сезоне мы выпустили премьеру по пьесе Леонида Зорина «Римская комедия» в постановке Павла Хомского. Так в свое время эту пьесу закрывали. У Товстоногова спектакль закрыли сразу после премьеры, и дальше «Римскую комедию» преследовала история «запрещенной» пьесы. В ней резко поставлен вопрос об интеллигенции и власти, об их сосуществовании. И насколько неожиданно остро звучит сегодня эта тема. Скажу прямо, нам всем поначалу казалось: зачем ставить пьесу, где эзоповым языком говорится о том, о чем сейчас можно говорить открыто? Но, как оказалось, мы все заблуждались, что это не прозвучит. За год, пока готовился спектакль, очень поменялось время и поменялась ситуация в стране, и каким злободневным он оказался!
– Как вы почувствовали эту злободневность? Изменилась реакция зала?
– Да, атмосфера зала сейчас очень поменялась, и особенно это чувствуется на спектаклях, которые идут много лет. Если раньше зал всегда смеялся в каких-то определенных эпизодах пьесы, то сейчас в театре в эти моменты – гробовая тишина. Зрители понимают, о чем мы говорим, слышат злободневность. Публика устала от бесконечных шоу, переела этой мишуры. И у меня такое ощущение, что сегодня публика приходит в театр уже за другим.
У многих накопилась масса вопросов, и как на них ответить – люди не понимают. Мне кажется, это происходит из-за засилья формата шоу, особенно на телевидении, а люди уже хотят не гламура, не блеска, а глубины и простоты. Чтобы здесь и сейчас на твоих глазах происходило что-то очень настоящее, без накрученных эмоций.
– Вашему театру приходится держать художественную планку вопреки вкусам, навязываемым массовой культурой?
– Это не самоцель для режиссеров Театра имени Моссовета, для его политики в целом. Но, по крайней мере, у нас нет «помойки» на сцене. В одно время многие театры были этим увлечены, хотелось именно в «помойку» окунуться. А вот нас это как-то миновало, слава богу.
– Возможно поэтому чиновники в последнее время так активно и предлагают возродить цензуру, чтобы на сцене все было «чистенько и аккуратно»?
– Это очень сложный вопрос. Хотелось бы избежать излишнего пафоса, но для меня театр – это храм, это дом, в первую очередь, это праздник. Я не очень люблю перфомансы и вербатим, поскольку они, как правило, строятся на документальной основе, на том, что нас окружает в повседневной жизни, а мне по душе больше, когда искусство поднимает человека над действительностью. Это не значит, что надо запретить вербатим или документальный театр. Просто каждый выбирает по себе.
Мила ДЕНЁВА
www.teatral-online.ru/news/13760
|