Новости
  Место встречи
  О Кате
  Вехи
  Фотоальбом
  Пресса
Репортажи, рецензии
Телепередачи
Радиопередачи
  Всячина
  Обратная связь
рус/eng
Русская версияEnglish version

   Пресса
ЧТОБЫ НЕ ВЫДОХЛИСЬ ДУША И СЕРДЦЕ

«Молодежь Эстонии»
июль 2006

И когда, раскладывая бесконечный пасьянс своих шагнувших со сцены или с экрана собеседников, я окончательно поняла, что теперь, видимо, придется ходить по замкнутому кругу, ибо ничего нового по части ярких впечатлений от очередного интервью ждать не приходится, на встречу, назначенную организатором гастролей Театра Моссовета Адольфом Кяйсом, пришла Екатерина Гусева. Мы ничего еще не успели сообщить друг другу по существу, она только улыбнулась, сказав пару общих фраз, - и я поняла, что не все потеряно: Катя Гусева - мое утешение.

А в качестве компенсации за утраченные было иллюзии напомнила ей, как в каком-то интервью она наивно заметила: «Вот когда мне будет 50 лет, и мои костюмы выставят в Бахрушинском музее, и я начну писать мемуары...»

- Хорошая, замечу я вам, фраза.

- Это сгоряча. В 50 лет костюмы в музее еще точно не выставят.

- А как вы думаете, ощущение возраста - оно с чем приходит?

- Только не с годами. С годами ощущение возраста трансформируется. В школе у меня была 30-летняя учительница, и казалось, что в этом возрасте жизнь уже исчерпана и смысла в ней уже никакого нет. Сейчас вы напомнили эту фразу, и я подумала: «Пятьдесят лет? Да это просто молодость для женщины!» Та мудрость, и какое-то понимание мира, и богатство душевное, которое открывается в этом возрасте, - его, заметьте, еще надо накопить - да еще при современных технологиях... (смеется) это же клад!


Ее любовь с театром и кино

В Щукинское училище она поступила сразу после школы, отучилась там четыре года - и сразу начался ее роман с театром и кино. «Моя любовь с театром и кино, - уточняет Катя. - У нас был выпускной бал, мы закончили гулять в пять утра, а в шесть меня уже ждал на «Мосфильме» автобус, и я уехала в свою первую киноэкспедицию. Это был фильм «Змеиный источник» режиссера Николая Лебедева. И жизнь сразу потекла насыщенная и интересная».

Слушая ее, думаю о том, что вообще-то смотреть сериалы у меня не очень получается, хотя я совершенно не против. Но Екатерину Гусеву, так получилось, на телеэкране видела. Наверное, первый раз в «Бригаде», про которую уже столько сказано и написано, что, казалось бы, добавить нечего. Но режиссер Алексей Сидоров - ученик моего земляка Валерия Рубинчика, чьи первые, весьма неординарные работы помнятся особенно отчетливо.

- Хороший режиссер Алексей Сидоров? - спрашиваю у собеседницы.

- Очень! Ведь «Бригадой» он дебютировал, а столько мне дал, такому количеству вещей научил. Да на самом деле он меня сформировал, в буквальном смысле, потому что мы очень долго с ним работали. Полнометражные картины, которые у меня раньше были, это, как правило, месяц-два работы. А в «Бригаде» занималась своей ролью с этим режиссером почти полтора года. Безусловно, во многом именно он меня сформировал...

В Таллинн Екатерина Гусева приехала на гастроли с Театром Моссовета, где она служит. И до того, как мы увидели ее на сцене, замечательный режиссер Юрий Еремин, постановщик обоих гастрольных спектаклей, отвечая на мой вопрос, каким из них он в полной мере может гордиться, воскликнул: «Я горжусь артистами! Я просто не могу сказать, что горжусь своей работой, и вы никогда от меня это не услышите. А артистами я горжусь. Посмотрите «Трамвай «Желание» - как там работают девочки, вот эти молодые артистки Женя Крюкова и Катя Гусева!».

...Две сестры. Две судьбы. Утонченная, воплощенная изысканность Бланш - Евгения Крюкова. И Стелла, которую играет Гусева, - с одной стороны, вроде бы простушка, а с другой - именно она сестру в «психушку» упрятала. Словом, не так проста, как кажется на первый взгляд.

- Что вы думали о Стелле, приближаясь к ней?

- Просто раскладывала ее, как пасьянс. Были сотни, даже тысячи вариантов, но в этом смысле я доверяю Юрию Ивановичу Еремину, с которым мы вместе искали - и так непросто было найти, чтобы оправдать какие-то моменты. Милосердие, которое источает эта женщина, прощая потерю имения... Для меня эта сцена была очень важна: как отпустить - и не копаться, и не обидеться, и не надуться. Она ведь потеряла все, что создавали предки, что они наживали веками. И вдруг всего этого лишиться! Какое же в ней должно быть великодушие! А как не замечать того, что происходит между мужем и сестрой? Насколько нужно быть слепой в своей любви к Стенли, что даже предположить невозможно... Держа своего новорожденного ребенка на руках, она выходит со знанием: сестра говорит, что Стенли ее изнасиловал, а он - что Бланш сумасшедшая. Кому поверить? Как ей быть? Естественно, она верит мужу... Вот я говорю - естественно, хотя на самом деле - неестественно. Но она выбирает свою семью, свою любовь, она защищает свое гнездышко, пытается сохранить то, без чего жить не может...

- Почему-то в большинстве спектаклей, поставленных по этой пьесе Теннесси Уильямса, Стелла едва ли не примитивна. У вас - докатившаяся до этого состояния барышня, которая вышла замуж за мужлана, почти одуревшая от свалившегося на нее счастья...

- Здесь вообще сложная была задача - проследить, как женщина превратилась в клушу. Но это ведь только внешняя оболочка... Я себе нафантазировала такие чувства! Будто где-то в голове у нее колокол медный ударил... Сестра приехала с известием, что имение потеряно? Да Стелла на него никогда и не рассчитывала! На самом деле свое имение она потеряла еще тогда, когда прыгнула с балкона в объятия Стенли и уехала с ним жить в какой-то там строительный вагончик. И готова терпеть его друзей, что угодно - все ради этих ночей с ним! Она закрыла глаза на то, как живет, на чем спит, что ест, - все это стало для нее совершенно неважно. Она встретила своего мужчину! И просто не может его потерять…


«Меня всегда интересует сложность, извилистость истории»

Вообще все героини Екатерины Гусевой с непрямой личной судьбой. И, возможно, эстеты от сериала «Небо и земля» не в большом восторге. Но лично мне было интересно смотреть это кино про жизнь летчиков. И, глядя на экран, вспоминала, как сокурсница, предпочтя обеспеченному мужу, моряку дальнего плавания, летчика из убогого общежития, в ответ на всеобщее недоумение восторженно восклицала: «Девчонки, вы ничего не понимаете! Летчики - они же герои!». Катина героиня совсем другая, но у каждого свои ассоциации...

- Сценарий понравился, или были другие причины согласиться на эту роль?

- И сценарий тоже. Когда читала, мне было очень интересно. Но прежде всего - режиссер, Виктор Анатольевич Сергеев, тот самый, который снял «Гения», очень хотелось с ним поработать. И потом, сама история молодой цветущей женщины, которая словно превращается в младенца и снова проходит весь путь. Ей все приходится начинать заново - заново учиться ходить, заново учиться говорить. Она, как высушенный цветок в гербарии: зажали между страницами, положили на полку... И вдруг - чувство! - влюбленность, любовь. Вот именно это меня всегда интересует - сложность, извилистость истории, непонятность, бесконечные вопросы. Моя природа настолько сильно на это откликается, мне хочется погрузиться, разобраться, как-то все расставить...

- Черпаете из себя?

- Да! (смеется).

- С другой стороны, наверное, уже столько накоплено!

- Безусловно. Я, конечно, обезьяна - наблюдаю, подсматриваю, потом использую. Я ворюга - мне постоянно хочется своровать какую-нибудь точную деталь, поэтому очень внимательно присматриваюсь к людям. Но все равно - из себя. Особенно, когда это действительно сложные роли. Есть такой сериал, «Курсанты». Не смотрели?

- К сожалению.

- Очень хороший телесериал, снятый по книге Петра Ефимовича Тодоровского. В чем прелесть этого формата? Среди этой шелухи и мусора есть работы, за которые не просто не стыдно - за них можно галочку где-нибудь поставить. И у зрителя есть возможность их увидеть.

Катя рассказывает про свою героиню так, как рассказывала бы про себя. Хотя, казалось бы, какое отношение имеет она, современная благополучная москвичка, к той поволжской немке Лизе, «сексотке» времен Второй мировой...

- Она спала со всем гарнизоном - и «стучала», писала доносы, чтобы получить возможность прочитать письма от родителей. И каждого мальчика – любила, понимая, что таких эмоций он никогда ни с кем не испытывал. А детей этих набирали в 16-17 лет, эшелонами привозили, обучали, отправляли на фронт, и через три часа они все погибали. Статистика Сталинградской битвы: продолжительность жизни рядового – три часа, офицера – три дня. И она дарила им это короткое счастье. Безумная для меня была работа – скроить эту роль, повернуть ее так, чтобы зрители увидели, как неоднозначна эта женщина... Остригла волосы. У меня была длинная коса, вот такая, - показывает. - Пришлось остричь, специально для этой роли. Ведь фильм снимается, допустим, три месяца, но по сценарию проходит всего три дня. Героиня не может заснуть с длинными волосами, а проснуться с короткими. Поэтому на протяжении съемок все время приходится поддерживать длину волос и каждый месяц срезать примерно сантиметр. Заканчивается одна картина, начинается следующая - и то же самое. К примеру, фильм режиссера Бахтияра Худойназарова «Танкер «Танго» мы снимали два года. Так хочется, чтобы его поскорее увидели!

- А коса-то где? Куда-то делась или у вас осталась?

- У меня. И очень пригодилась.


Спеть так, чтобы нота звенела, серебрилась

- Про мюзикл «Норд-Ост» все знают. К сожалению, больше в связи с трагедией. Но это был первый российский мюзикл, и у вас в нем была главная роль, и вы там пели. Первичным был вокал? Или сочетание драматического и вокального начала?

- Скорее, драматическое начало было первичным. «Актерское пение с элементами классического вокала» - такое требование было в объявлении, которое я прочла в газете. Я пришла пробоваться на роль, понятия не имея, какой это сложный вокальный материал. И когда он на меня обрушился, я подумала, что просто сломаюсь под грузом этих «крючков», в которых не могла даже разобраться. Я ведь не знаю нотной грамоты. Для меня это была роль, я пришла пробоваться именно на роль - хотела сыграть Катю Татаринову, проследить, как из девчонки она превращается в зрелую женщину, ведь в финальной сцене ей, наверное, уже за тридцать. А потом оказалось, что, помимо всего драматизма, там еще такой вокальный материал, который необходимо было освоить.

- Вам ставили голос?

- Да, конечно. Вообще-то я пела всегда, и у Марка Розовского в «Бедной Лизе». На самом деле в пении очень важно, кто тобой занимается, ведь очень много и шарлатанов. А нужен человек, который умел бы тебя этому научить. Вот Паваротти - у него миллион школ по всему миру, он приходит на свои мастер-классы, красиво взмахивает батистовым платком и говорит: «Спойте мне красиво!» Да простит меня Лучано, но он не умеет, не может научить петь. Или не хочет, жадничает. А меня очень хорошо учили. До премьеры было полгода, и один из продюсеров, Алексей Иващенко, который вместе с Георгием Васильевым был автором этого спектакля, мне сказал: «Майский жук по закону гравитации летать не может, потому что размах крыльев не соответствует его размеру и весу. Это невозможно, по всем законам физики он не может оторваться от земли, но он - летает. Поэтому ты должна, ты будешь, ты обязательно будешь петь!». И я полгода занималась классическим вокалом каждый день, утром и вечером. Например, ария Кати в блокадном Ленинграде длится пять минут. Ты стоишь на сцене, пять минут идет ария, и в конце си бемоль на пиано… «Кольчуга от стрелы, бронею от копья - да будет для тебя любовь... моя» - это си бемоль, тогда еще запредельно высокая для меня нота, и она должна быть спета на пиано… Она должна быть на крещендо развернута, а потом опять нужно уйти… То есть ее еще нужно было держать, чтобы она звенела, серебрилась... Тридцать два музыканта, Ара Арамович Карапетян - дирижер, спиваковские скрипачи в оркестре. Для меня это было такое открытие и подвиг, не знаю, как угодно это можно назвать, когда я овладела элементами классического вокала и спела премьеру. И два года выходила на сцену практически каждый день. Я сначала даже его боялась, своего голоса. Я сначала привыкала к нему... Это удовольствие колоссальное, когда твой голос, как джинн из бутылки... 1200 мест у нас был зал, постоянные аншлаги… И вдруг спектакль закрыли, все кончилось. А умение-то петь - оно осталось, желание петь - сохранилось. Современный радийный формат - он совершенно другой. Хотя в этом формате я тоже сейчас записала диск, который называется «Может быть получится» (смеется). Но это совершенно простые, как, быть может, кому-то покажется, ритмы, мелодии. А здесь... Такая вот манера пения, как оказалось, никому не нужна.


Романтика ее романса

- Но у вас же есть концертная программа.

- Леонид Серебренников как-то пригласил нас в свою программу «Романтика романса».

- Вот ее я видела.

- Мне понравилось. Позвали во второй раз, потом в третий. Потом мы решили спеть вместе. Мы взяли замечательный романс, который написал Александр Журбин на стихи Николая Васильевича Гоголя - «Тебя зову». И у нас так хорошо получилось, голоса прямо-таки легли, прямо по тембру совпали. И мы записали, дали послушать - и такие хорошие отклики были на радио. Потом появился второй романс, третий. Затем была программа «Поют актеры Театра Моссовета» в «Романтике романса», и мы эти три дуэта исполнили с Леонидом Серебренниковым. И столько было писем, и звонков, и такие рейтинги... И мы решили сделать программу. 30 марта спели ее на концерте в Москве, а 31 марта уже улетели на гастроли в Израиль. Конечно, это был колоссальный риск. Мы объехали десять городов, концерты каждый день - такая школа для меня. На одном концерте я просто почувствовала: бобик сдох. Это когда, казалось бы, голос в порядке, а эмоционально чего-то не хватает: приходит вот этот момент - профессионализм, я это слово не очень люблю. Когда душа и сердце немного выдыхаются и на смену им приходит профессия. Вот это очень опасный момент! Потому что профессией уже овладеваешь, и можно, в принципе, вообще отключать эти вот вещи, никто даже не заметит, в театре, в кино. Кроме того человека, который это делает. А я себя не люблю, когда вдруг чувствую, что такое подступает... А тут еще такая жара! От нее плыли струны... И я не понимаю, что происходит: вроде бы пою правильно, а если слушать гитару - куда-то совсем завышаю. Пою под гитару - и понимаю, что на «полкирпича» ушла вниз. Думаю, что же делать? Леонид пошел настраивать гитару, я пытаюсь что-то там исполнить, стихи читаю... И программа такая сложная, там не было романса «Утро туманное» или там «Ямщик, не гони лошадей» - как караоке, что называется, на потребу. Были старинные русские романсы, которых не знает никто. «Медовый, аметистовый» - наш любимый романс. Были современные романсы, специально написанные для нас. То есть малоизвестные: или всеми забытые, или новые. И как принимала нас публика! Концерт минимум на полчаса задерживался, потому что зрители просили еще и еще. Невозможно было петь, потому что аплодисменты были после каждого номера. И на этих концертах я вдруг почувствовала, как это для меня важно. Я всегда, когда пою, получаю колоссальное удовольствие, особенно в помещениях, где ты себя слышишь, в ванной, например... (смеется). В театре я тоже пою: в спектакле «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», который сейчас идет в Театре Моссовета, - не мюзикл, нет, так его назвать не осмелюсь - музыкальная драма, с Сашей Домогаровым в главной роли. А я там играю певицу из кабаре Люси Харрис. Но всего лишь три раза в месяц имею возможность выходить и петь. И я не вижу зрителей... А на концертах работаю глаза в глаза, я вижу эти слезы, эти улыбки... И когда я вернулась из этого тура, подумала: так, нужно срочно менять профессию. Потому что совершенно не хватает времени на то, чтобы уделять его вокалу, пению, и приходится делить себя между этими тремя китами - театром, кино и музыкой. И надо немедленно что-то делать…

- Чтобы не выдохлись душа и сердце?

Она кивнула и просияла своей неповторимой улыбкой.


«Я очень счастливый человек в семье!»

- Катя, а с кем остается ребенок, когда вы ездите, снимаетесь, гастролируете? Сколько ему уже лет?

- Семь. Он уже окончил первый класс, сейчас отдыхает на Азовском море с моей подругой и со своим другом Колей. Мы с ним провели там каких-то пять дней, и я улетела на гастроли в Таллинн. Вернемся домой одновременно, и Алеша поедет на три недели в спортивный лагерь, он плаванием занимается. А в августе мы на три недели поедем на Средиземное море.

- Втроем?

- Конечно, втроем.

- Это чтобы не было недоговоренности. Читателю ведь интересно узнать.

- У меня муж, у меня сын, у нас все хорошо! И мама, и папа, и сестра. У моего сына четыре бабушки! Я очень счастливый человек в семье. Есть люди, которые живут моими успехами, моими победами, и мне есть ради кого жить. Они так радуются, что я просто не могу их обмануть, не могу подвести.

- Катя, вам никогда не говорили, что вы национальное достояние своей страны?

- (изумленно) Ой! Не знаю... (смеется)

 

Элла АГРАНОВСКАЯ

(оригинал)

 назад

 
 
© Александра Сухостат, Basil Pro
Последнее обновление 2/12/2011
Хостинг, поддержка и реклама: НЕТФОРТ
Rambler's Top100