Новости
  Место встречи
  О Кате
  Вехи
  Фотоальбом
  Пресса
Репортажи, рецензии
Телепередачи
Радиопередачи
  Всячина
  Обратная связь
рус/eng
Русская версияEnglish version

   Пресса
«НАДО ПОСТАРАТЬСЯ ВСЕ УСПЕТЬ, ЧТОБЫ ПОТОМ НЕ КУСАТЬ ЛОКТИ»


"Театральная афиша"
март 2007
www.teatr.ru

Иногда кажется, что она умеет все, а если чего-то не умеет, то обязательно научится. Она может работать на трапеции под куполом цирка, может профессионально петь и танцевать в самом сложном мюзикле. Может играть разноплановые драматические роли. Может кататься на коньках, может выступать на эстраде. Ее Катя Татаринова из легендарного «Норд-Оста» покорила сердца многих тысяч зрителей. В Театр им. Моссовета ходят «на Гусеву» в спектаклях «Учитель танцев», «В пространстве Теннесси У.» и «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Она легко срывает аплодисменты в антрепризной комедии «Столетник» и часами способна записывать диск с песнями и романсами в собственном исполнении. Она уже успела сняться в десятке фильмов, среди которых картина «Змеиный источник», сериалы «Бригада» и «Есенин». Она - настоящий трудоголик, актриса театра и кино Екатерина Гусева.


— Екатерина, легенда гласит, что в школу, где вы учились, пришел педагог из Щукинского училища, увидел вас и предложил попробовать поступить в театральный институт. Вы попробовали и поступили. Позже вам не пришлось жалеть, что вы пустились в эту рискованную авантюру?

— Ни секунды я не жалела о случившемся. Может быть, потому, что еще прошло слишком мало времени. Хотя я понимаю, что все очень нестабильно в актерской профессии. Невозможно относиться к этому делу как к чему-то монументальному. Сегодня ты на коне, а завтра - если не под конем, то плетешься в хвосте или догоняешь... И каждый артист, я так думаю, проходит в какой-то момент через разочарования и в профессии, и в себе. Мне пока везет...

— Вы серьезно готовились к поступлению в биотехнологический институт, даже ходили на подготовительные курсы. Как появился в вашей молодой жизни вуз с таким страшным названием?

— Это для нас с вами институт имеет страшное и непонятное название, а вот, например, мой сосед, когда узнал, что я поступила в Щукинское училище, спросил: «Это что, рыбный, что ли?» «Да, в общем, угадал», - ответила я. Так что большинству людей непонятны как раз творческие вузы. А биотехнологический институт выбрали для меня мои родители. Вообще человеку в шестнадцать-семнадцать лет очень сложно принять правильное решение. Редко бывает, что кто-то интуитивно попадает, что называется, «в яблочко», но большинство ошибается с выбором профессии. За многих решают родители. Есть, конечно, процент молодого населения, который выбирает институт рационально или с ранних лет мечтает о конкретной профессии и идет к намеченной цели. Но таких людей единицы. И я не из их числа...

— Ваши родители без энтузиазма отнеслись к тому, что их дочь будет актрисой. Почему?

— В нашем роду, среди близких и даже среди друзей не было ни актеров, ни режиссеров. Никто этим делом даже близко не занимался. А тут вдруг девочка без всякой подготовки поступает в институт, где минимум шестьдесят человек на место. И мама никак не могла поверить, что я поступила в училище, которое заканчивали Баталов, Гундарева, Ульянов, Борисова, Яковлев... Она несколько настороженно относилась к учебе, потому что первые два года мы занимались какими-то глупостями. Когда она меня спрашивала, что было сегодня на занятиях, я отвечала: «Мама, мы сегодня показывали обезьяну!» Или я шесть раз в день приходила домой и шесть раз в день мыла полы. Все потому, что у нас был предмет ПФД - память физических действий. Постепенно мама потеплела и папа тоже, когда увидели меня в дипломном спектакле. Их можно понять, ведь родители в буквальном смысле потеряли дочь. Я пропадала в институте, уходила, когда еще все спали, и приходила, когда все уже спали. А потом я еще и замуж вышла, стала жить самостоятельно. Так что у нас тесные отношения с мамой, папой, с сестрой длились до моих шестнадцати лет. Потом все резко переменилось, и принять это им было не так просто.

— Набирая курс, педагоги стремятся к разнообразию индивидуальностей и почти сразу определяют амплуа будущего актера. Какая роль досталась вам?

— Меня брали как героиню. Но на самом деле до героини я тогда еще не доросла. Я была малолеткой, которая ни о себе, ни о своей природе ничего не знала. И когда я на дипломном спектакле играла Клею в «Лисе и винограде» Фигейредо, была одета в шелка, вставала на котурны, говорила низким голосом, любила уродливого раба Эзопа, желала его, то все это выглядело и смешно, и нелепо. Это была такая махровая школа представления, потому что я сама ничего подобного не испытывала и ничего про это не знала. Сегодня мне бы хотелось сыграть Клею, сейчас я знаю, что доросла до этой роли, что это действительно мое, знаю, что смогла бы. А Джульетту я играть не хотела, хотя сейчас понимаю, что упустила эту возможность. Просто тогда мне казалось, что играть молодых героинь это не актерство. Актерство - это быть кем-то, а не собой. Кому я интересна со своими бантами и косичками? Кому интересна девочка, ничего не знающая о жизни и ничего про жизнь не понимающая? Была масса самостоятельных работ, и по ним профессура составляла представление о молодом человеке, о том, что он собой представляет. Я бралась за многое, и часто, что называется, «не попадала». Но зато я была и Аксиньей из «Тихого Дона», и старухой Изергиль, и Федосьей из «Последних» Горького, и еще много кем... Конечно, все не по Сеньке кафтан, но я упорно примеривала на себя эти роли. И была битая. Может быть, не зря...

— Учеба давалась с трудом?

— Нет, напротив. Я ходила в любимчиках, наверное, потому, что мне все удивительно легко давалось. Я получала огромное удовольствие от учебы, оттого что наконец-то вернулся мой пионерский лагерь, с его «зарницами», «казаками-разбойниками» и прочими играми. Все мои кривляния и фантазии, которые мне всегда мешали учиться в школе, здесь вдруг понадобились, были просто необходимы, развивались и были востребованы сполна. Кроме учебы я успевала ходить в театр, гулять по Арбату, заводить романы.

— Сегодня на сайте Щукинского института есть раздел «Знаменитые ученики». Из вашего курса там отмечены Екатерина Гусева, Елена Захарова, Александр Семчев и Даниил Страхов. Известно, что Театр им. Вахтангова предпочитает брать к себе лучших «щукинцев», но никто из вашей «великолепной четверки» почему-то не был приглашен в Вахтанговский...

— Это случайность. Дело в том, что наш курс не показывался в Вахтанговский театр. Много ребят взяли с курса В.В. Иванова. Это и Аня Дубровская, и Паша Сафонов, и Нонна Гришаева, и Маша Аронова. И потом театр ведь не резиновый. В Вахтанговском огромная труппа, а если еще и с каждого курса брать выпускников, то что с ними потом делать?

— Наверное, вы не вполне уютно чувствовали себя, когда после просторной сцены Щукинского института оказались в маленьком подвальчике театра «У Никитских ворот»?

— Мой педагог по актерскому мастерству Михаил Борисович Борисов вел тогда и телевидении программу «Русское лото», которая выходила в эфир каждую неделю. И у него там были девушки ассистентки, такие красивые, длинноногие, худые модели. В какой-то момент Борисов их поменял на студенток театрального вуза. И вот мы с Аней Марковой стали выносить подносы с призами и дарить людям утюги, скороварки, блинницы. Это было взаимное счастье. Нам нравилось дарить, людям — получать подарки. В начале программы у нас с Аней были маленькие миниатюры, секунд на тридцать. Таким образом, в «Русском лото» нам все время сочиняли забавные крошечные спектакли. Там меня и увидел Марк Розовский. Увидел и запомнил. Я училась тогда на втором курсе института. А когда на четвертом я показывалась, то Розовский меня вспомнил и в буквальном смысле слова разложил передо мной репертуар из двадцати шести названий, воскликнув: «Выбирай!» Он тогда искал молодую героиню для своего театра.

Так я попала в театр «У Никитских ворот». Там я сыграла и Лизу в «Бедной Лизе», и Сонечку Мармеладову в «Убивце», и Варьку в «Докторе Чехове», и Ирину «Утиной охоте», и Ольгу Ильинскую в «Романсах с Обломовым», где моим партнером был народный артист Олег Вавилов. Играла очень много. Я даже уверена, что ни одна выпускница театрального института не может похвастаться таким количеством сыгранных ролей за три с лишним сезона в театре. Конечно, вначале этот театр меня немного шокировал. Я привыкла к тому, что театр должен быть большим. А тут - театр-студия. Стою на сцене, а вытянутая рука упирается в стену. Это одна кулиса. То же самое и с другой стороны. Получается такой театр в миниатюре. И Розовский первое время постоянно меня останавливал, говорил, чтобы я не кричала, не надрывалась, потому что он меня прекрасно слышит. Постепенно я себя подстроила под сцену театра «У Никитских ворот», успокоилась и стала работать. И это была настоящая школа. Именно этот театр помог мне перейти в кино. Зрители в этом театре сидят на расстоянии вытянутой руки от актера. Невозможно сфальшивить, невозможно ничего наиграть. Все эмоции были, что называется, «на чистом сливочном масле». В кино мне это сразу же пригодилось.

— Когда молодой артист приходит в профессиональный театр, то получает не только позитивный, но и негативный опыт работы в коллективе. Вы такой опыт приобрели?

— Говорю честно, как на духу - нет. Я ждала этого и панически боялась. Слышала массу историй о том, как перед выходом на сцену срезаются крючки с платья, как в туфли кладут толченое стекло, как в мягкие стулья из гримерной вставляют иголки. Я была наслышана о всех этих ужасах. Особенно меня пугала реальная история театра N о том, как человек нагнулся в окошечко завлита за пьесой и получил по голове тяжелым предметом. Конечно, половина всего того, что рассказывают, это вымысел, анекдоты, байки и страшилки, но ведь есть и правда. Но так случилось, что я с этим не столкнулась, может быть, потому, что театр «У Никитских ворот» - это театр со студийной атмосферой, которая ничего подобного не предполагает. В мюзикл «Норд-Ост» нас вообще отбирали по принципу команды. Ведь людям надо каждый день выходить на сцену, каждый день видеть друг друга, каждый день общаться. Подлецов в такой команде быть не должно.

— Сегодня театры охотятся за знаменитостями. И Театр им. Моссовета сделал, что называется, очень выгодное приобретение, пригласив в свою труппу известную и популярную актрису Екатерину Гусеву. То, что вы актриса с именем, каким-то образом влияет на вашу творческую судьбу в этом коллективе?

— Наверное. Я часто думаю о том, как бы сложилась моя судьба в Театре им. Моссовета, если бы я пришла туда после Щукинского института, если за моими плечами не было ни театра Розовского, ни «Норд-Оста», ни сериала «Бригада», если бы у меня не было имени. Не знаю... Но сейчас я вижу Лилю Волкову - молодую актрису, не москвичку, которую взяли в театр сразу после института, и она уже играет главные роли в «Ревизоре», в «Кавалерах», в «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда». Так что есть, оказывается, и такие счастливые истории... И сразу миф о том, что до тридцати пяти лет в академическом театре надо выносить поднос со словами «кушать подано», разрушается. Получается, что есть и такие актерские судьбы.

В Театр им. Моссовета я пришла на роль Флорелы в спектакле «Учитель танцев» в постановке Юрия Еремина. Моими партнерами сразу стали Гедиминас Таранда, Александр Леньков. Ольга Кабо. Ольга Остроумова. С Остроумовой мы первый раз встретились на съемках фильма «Змеиный источник» режиссера Николая Лебедева, где она играла суровую учительницу, которую я боялась. Играть страх перед ней мне тогда во всех отношениях было несложно. В «Учителе танцев» Ольга Остроумова играет мою сестру, и мне пришлось преодолевать определенный психологический барьер, чтобы вступить с ней в некие панибратские отношения. Потом Юрий Иванович Еремин пригласил меня в спектакль «В пространстве Теннесси У.», где у меня роль Стеллы. А затем Павел Осипович Хомский предложил роль Люси Харрис в «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда». Я рада, что мне досталась Люси, а не лирическая героиня. Я люблю характерные роли.

— Сейчас такое время, когда многие актеры, проработавшие в театре не одно десятилетие, уходят из него или переходят на контракт. Это дает независимость, возможность распоряжаться своим временем и даже диктовать театру свои условия существования в нем. Зачем театру актриса Екатерина Гусева, мы уже говорили, а вот зачем актрисе Екатерине Гусевой репертуарный театр со всеми его проблемами?

— В моем дипломе написано: «Актриса театра и кино». Я почти каждый день играла у Марка Розовского. Работая в «Норд-Осте», я ежедневно выходила на сцену, а в зале было 1200 человек. Я поняла, что значит, когда каждый день тебя встречает полный зал. Тот, кто единожды ощутил это волшебство, тот наверняка от него уже не откажется. Не говоря уже о том, что только в театре можно стать настоящим актером, можно освоить профессию. Театр — что бесконечный путь к самосовершенствованию. В кино нужен мгновенный результат. Кино только берет от актера. В театре можно накопить: чем больше ты отдаешь, тем больше получаешь. Аплодисменты для меня — это своего рода энергообмен. Знаю, что сегодня многие знаменитые актеры уходят из театра на контракт. Меня пока театр не тяготит. У меня есть три роли, и я справляюсь. Конечно, если будет больше работы, тогда надо будет думать о втором составе.

— В разговоре с режиссером Аллой Суриковой вы сказали, что так сильно любите мюзиклы, что если бы появился новый интересный проект, то вы пожертвовали бы драматическим театром ради того, чтобы снова играть в мюзикле.

— Это правда. Я даже знаю название этого мюзикла. Он идет на Бродвее с огромным успехом. Это «Призрак оперы». И если он каким-то образом появится в Москве и у меня будет возможность принять в нем участие, я не раздумывая соглашусь на эту работу. У меня даже были мысли выучить партию и поехать на Бродвей, попробовать. Это особенный жанр. В «Призраке оперы» есть что играть, есть что танцевать и есть что петь. Удивительное сочетание вокала и драмы, невероятный диапазон. А дуэт с Фантомом уникален - это ми бекар, третья октава. Она у меня есть...

— Екатерина, вы приняли предложение участвовать в шоу «Звезды на льду». То, что это интересный проект, - нет сомнения, но задумывались ли вы о том, что это чрезвычайно опасное мероприятие для актера, ведь можно было получить травму и расстаться с профессией навсегда?

— Это, видимо, все еще юношеский максимализм, который во мне сидит. Если подходить к этому рационально, то это чистой воды сумасбродство. Это неправильное отношение к себе, к своим близким, к профессии. Но когда я так рассуждаю, то, мне кажется, я сразу превращаюсь в столетнюю бабушку. Мало времени отведено человеку, существующему в нашей профессии. Надо постараться все успеть, чтобы потом не кусать локти. А смотреть по телевизору и думать о том, что я тоже так могла бы, это неправильно. Я с детства мечтала кататься на коньках. Я сейчас уже сама мама, и вдруг мне эту детскую мечту предлагают осуществить. И я схватилась за ее осуществление. У меня была цель научиться кататься, профессионально делать сложные элементы. И я научилась. Жаль только, что после невозможно использовать приобретенные навыки. Вот в цирке на Вернадского есть семь манежей, один из которых - бассейн, а другой - ледовый. Вот бы нашелся человек, который сочинил бы грандиозный проект, в котором можно было бы и спеть, и станцевать, и на трапеции полетать, и поплавать, и покататься на коньках. Хотелось бы объединить приобретенные навыки в одной работе. Но пока это только мечты. Илья Авербух пригласил меня принять участие в «Ледовой симфонии». Я предложение приняла. Мы будем целый год кататься по всей стране.

— Ваша новая работа — роль Эльзы в спектакле «Дракон» у режиссера Владимира Мирзоева на сцене Театриума на Серпуховке. Вас не смутило предложение делать и играть спектакль на площадке, еще мало известной театралам?

— Я согласилась сразу. Какая разница, на какой площадке играть? Два имени решили все — Шварц и Мирзоeв. Я отнеслась к этому как к награде и испытанию.

— На мой взгляд, Эльза - одна из ваших самых удачных театральных ролей. В ней есть целостность и завершенность. Владимир Мирзоев признанный мастер формы, но работать с ним под силу не каждому актеру. Похоже, вы смогли договориться и понять друг друга... Это было сложно?

— Мне так не показалось. Замечательно сочетание, когда режиссер предлагает сложную форму, а актер может заполнить ее собой. Часто бывает так: либо форма превалирует над содержанием, либо содержание над формой. А зрители сидят «с холодным носом» и ничего не чувствуют. Я должна сделать так, чтобы зрителям было больно, или стыдно, или смешно, или горько. В «Драконе» мы к этому стремились. В начале девушка месит тесто и говорит о том, что после ее смерти будут подавать булочку «Бедная девушка». А в финале голенькую Эльзу закатывают в это тесто, как хот-дог, чтобы отдать на съедение бургомистру и лучшим людям города. Люди живут в горшке, а Дракон в этот горшок гадит, гадит прямо им на головы, прямо на белые одежды, но они не протестуют, напротив, они счастливы. И Эльза вначале уверена, что надо поступать именно так, как она поступает. Но потом она полюбила Ланцелота, потом она полюбила себя и убила в себе дракона. Она стала человеком. Мне было важно показать это превращение зомби в настоящего живого человека. У нас с Владимиром Мирзоевым на этот счет не было никаких разногласий. Поэтому и роль, мне кажется, получилась.

— Екатерина, с момента трагических событий на спектакле «Норд-Ост» прошло время. Скажите, то, что вы пережили тогда, каким-то образом изменило вашу жизнь, вернее, ваше отношение к жизни?

— Конечно. Может быть, мое желание успеть сделать как можно больше, ничего не пропустить в жизни, отчасти следствие тех событий, о которых я буду помнить всегда...


Жанна ФИЛАТОВА

 назад

 
 
© Александра Сухостат, Basil Pro
Последнее обновление 3/12/2011
Хостинг, поддержка и реклама: НЕТФОРТ
Rambler's Top100